Правда, от всего этого Ленинграду было не легче. В первых числах сентября 1941 года в городе было достаточно продовольствия, чтобы прокормить не только собственное население, но и беженцев из соседних районов.
Но очередная некомпетентность – и от Бадаевских складов остались только дымящиеся воронки. Все бы ладно, бомбежки и артобстрелы для осажденного города – явление почти обыденное. А вот то, что все запасы продовольствия оказались сосредоточены в одном месте, что их не распределили по разным складам, не перевели в подземные хранилища, недоступные никаким бомбам и снарядам, – это однозначно проявление некомпетентности. И если уж по справедливости, то товарища Жданова следовало бы расстрелять по законам военного времени – за злостное вредительство. Но опять же, это – другая история.
Результат утраты Бадаевских складов оказался для города катастрофичным.
Практически сразу начался голод. Положенного пайка не хватало. Да и сложно его было назвать сбалансированным питанием. Ели все, что хоть отдаленно напоминало еду.
Да, мы не скроем: в эти дни
мы ели землю, клей, ремни;
но, съев похлебку из ремней,
вставал к станку упрямый мастер,
чтобы точить орудий части,
необходимые войне.
(Ольга Берггольц, «Голос блокадного Ленинграда»)